И тут ему объявляют о скором рождении внука! Какое чудо, какую прекрасную пару создала его дочь, сочетавшись с этим Мехи! Стало быть, ему суждено пережить радость увядания в окружении множества детишек, мал мала меньше, и все они будут похожи на него: они станут такими же юркими, как дед. Но главное — они будут так же проворны, смышлены и расчетливы и так же ловки и оборотисты в обращении с числами, как он, для которого тайн в этом деле нет. А если с ходу получаться не будет, всегда можно научить. Вот взять Мехи: до чего сметлив и с каждым днем делается все ловчее. Это уже вызывает тревогу: опасается Мосе, как бы зять, увлекшись числами, не махнул рукой на свой служебный рост.

Если хорошенько подумать, то Мосе не следовало бы безоглядно доверять новому командующему фиванскими войсками. Если тот подчас строит из себя скромнягу, например в общении с градоправителем, так это расчет, и очень понятный. Для пользы дела. Людей такой породы хватает; но Мехи непомерно честолюбив, до жестокости, а жалость ему неведома. И хоть зять носил непроницаемую маску, Мосе видел его насквозь и боялся обнаружить в муже дочери лишь шагающего по головам властолюбца, который женился на Серкете, на его сладкой и хрупкой дочурке, лишь затем, чтобы завладеть богатствами тестя. Ему же, отцу, теперь надо думать о пользе дочери и прежде всего о том, как убедить ее ни в коем случае не менять договор о разделе имущества. Ну и о ее детях тоже позаботиться стоило бы.

Его последняя встреча с градоправителем Фив, как-никак давним приятелем, не на шутку его растревожила. Градоправитель держался отчужденно, словно бы в чем-то подозревал собеседника, не делился, как это обычно бывало, походя и между делом, своими новыми замыслами и, вообще, разговаривал с ним как с чужаком. Мосе подозревал, что тут не обошлось без зятька: если тому удастся потайными кознями подорвать положение тестя, то он станет естественным преемником последнего. А если догадка Мосе верна, то Мехи — соперник грозный и, если его не остановить, вреда он принесет немало.

Управитель доложил Мосе о прибытии супружеской четы, приглашенной на обед.

Расфуфыренная Серкета, спесивый Мехи.

— Как себя чувствуешь, дочь моя дорогая?

— Превосходно! А как твое здоровье, отец?

— Недосуг думать о себе. Визирь требует представления сводной ведомости по Фиванской области через десять дней, но в этом году, как и всегда, отчетов не хватает. Не все поданы вовремя.

— Если будет нужна моя помощь… — услужливо начал было Мехи.

— Вряд ли она понадобится. Я нагружу своих помощников. Пусть работают сверхурочно.

Никогда прежде Мехи не замечал у тестя недоверия, да что там, враждебности по отношению к себе. Так что, этот Мосе прозорливее, чем ему казалось?

— Наконец-то выдалась тихая минутка, — сказала Серкета. — Сегодня вечером мы ужинаем с пастырем стад Амона. Это такой несносный тип! Кроме коров и быков, говорить ни о чем не способен. Подсуетился бы ты, а? Чтобы на его место пришел не такой зануда.

Зорко следя за поведением зятя, Мосе не вслушивался в лепет дочери. И та решила, что у папочки помрачение ума — он словно был не здесь. Один из тех пугающих припадков, о которых говорил Мехи. Не иначе.

— Отец, ты слышишь?

— Ну да… Но я ничего не говорил. А в чем дело?

— Да ничего серьезного. Не обращай внимания.

— Все хвалят ваших подчиненных, такие они дельные, — снисходительно сказал Мехи. — Но все равно, если понадобится, можете на меня рассчитывать.

— Пойду гляну, что там твой повар приготовил, — объявила озабоченная Серкета.

— Прекрасная мысль! А мы с Мехи пока посидим в беседке. Винцом побалуемся.

Местечко тесть выбрал и в самом деле очаровательное, и неплохо бы за этой завесой из плюща и винограда поразмышлять на досуге. Но у командующего не оставалось времени, чтобы терять его попусту.

— Мой дорогой тесть, у меня для вас есть кое-какие сведения. Тайные. Строго между нами.

— Что-нибудь касающееся… меня? Непосредственно?

— Дело напрямую касается вашей должности. Вам, несомненно, известно, что с начала года в Фивах обосновалось множество сирийских купцов.

— Ну так ими, в конце концов, были получены соответствующие разрешения. И никто не жаловался на их поведение, они платят полагающиеся пошлины и подати, приносящие доход области.

— Это видимость… На самом деле все иначе.

— И что ты узнал?

— Мои подчиненные, обходя с дозором базары, наткнулись на запертое хранилище, и оно их заинтересовало. Расследование показало, что сирийцы, войдя в сговор с селянами западного берега, наладили поставки зерна в обход сборщиков податей. О чем и считаю своим долгом доложить.

— А доказательства у тебя есть?

— Более чем осязаемые. Все их потайное счетоводство да и другие улики спрятаны в этом хранилище.

— Ты намерен их схватить?

— Надеюсь, что вы удостоите меня чести выполнить это задание.

С обедом управились по-быстрому: Серкета заторопилась домой, чтобы проследить за подготовкой к вечеринке, а Мехи с Мосе отправились в ту часть города, где располагались торговые склады. Беспокойство в душе Мосе нарастало: в сущности, речь о контрабанде, но как же покончить с незаконным оборотом зерна? И надо ли?

Да и командующий что-то замялся.

— Забыл, где это хранилище? Не узнаешь дорогу?

— Не в том дело. Помню, что фасадом склад выходит на улицу, и, кажется, вот этот фасад и есть. Но можно ли нам войти? Не уверен. Опасные люди эти сирийцы.

— Хочешь сказать, что нас может ждать засада?

— Я думаю, что без присмотра они свои тайники не бросят.

— Не смей без нужды лезть на рожон, Мехи! Помни: ты муж моей дочери и отец ее ребенка. Сходи за воинами.

— Хорошо, я приведу людей. Но только вы оставайтесь здесь и никуда не уходите. Ждите меня.

Мосе разглядывал склад, возле которого его оставил зять. Ни за чем власть не следила так пристально, как за производством и распределением зерна, и главный казначей Фив даже не представлял, как мошенникам удалось обойти все строгости. Каким-то сирийцам. И ему стало любопытно. Что ж, изучение двойной документации покажет слабые места в законе, которыми сумели воспользоваться злоумышленники. Оборона будет укреплена, а виновных сурово накажут.

Поблизости никого, про само хранилище как будто забыли. Лучше схрона не придумаешь, особенно для документов с порочащими сведениями.

Зятя только за смертью посылать. Вот так они небось и воюют. Мосе изнемогал от нетерпения и любопытства. А, где наша не пропадала… И он двинулся обследовать местность.

Никого.

Сердце забилось сильнее. И чаще — это уже когда он ткнулся в двери склада. Оказалось, что их даже запереть не удосужились. Проникавший через примостившееся под потолком окошко луч света падал на сундук без крышки, доверху наполненный папирусом. Он принялся разворачивать первый свиток и вдруг почувствовал, что в амбаре он не один. Подняв глаза, он увидел, что, откуда ни возьмись, к нему приближается молоденькая девушка.

— Ты кто?

Она тряхнула головой, волосы заметались в разные стороны, И вдруг принялась рвать на себе одежду и расцарапывать ногтями шею и грудь.

— Ты что? Рехнулась?!

— Караул! — завопила девчонка. — Насилуют!

Мосе схватил ее за плечи:

— Тихо ты, болтушка!

Но та еще громче звала на помощь.

Дверь со всего размаху распахнулась, в проеме появились два воина с мечами на изготовку.

— Отпусти дитя, доходяга!

Перепуганный Мосе не знал, что и делать. И залепетал, обращаясь к вооруженным людям.

— Вы… вы… не думайте… Я… Она…

Страшная боль в груди оборвала бормотание Мосе. Обеими ладонями он ухватился за сердце, жадно глотая разинутым ртом воздух — дышать стало нечем. Потом рухнул головой вниз.

Наскоро одевшись, девочка незаметно улизнула через дыру в дальней стене склада.

Появился Мехи:

— Что здесь творится?

— Главный казначей покусился на малолетнюю девочку. Она сбежала, а он… По-моему, он умер.